«Трудно быть в разлуке», глава 14 книги Святые: История Церкви Иисуса Христа в последние дни, том 2, Никакая грешная рука, 1846–1893 гг. (2019 г.)
Глава 14: «Трудно быть в разлуке»
Глава 14
Трудно быть в разлуке
К концу марта 1855 года Энн Элиза Секрист уже девять месяцев ничего не слышала от своего мужа Джейкоба. Некоторые письма были утрачены в ходе недавнего конфликта с Валькарой. И закрытие на зиму путей доставки почты, безусловно, также было одной из причин такого затишья. Она хотела написать ему, но не знала, куда направлять письма. Когда она в последний раз получила весточку от Джейкоба, он проповедовал Евангелие в Швейцарии. Но в недавнем письме от Дэниэла Тайлера, руководителя миссии в той стране, говорилось, что тот не знает, где сейчас служит Джейкоб1.
Более года назад Джейкоб написал, что вскоре вернется в Юту. Через шесть месяцев будет третья годовщина его призвания на миссию, и приблизительно в это же время Энн Элиза ожидала его возвращения домой. Другие миссионеры, покинувшие Юту вместе с ним, уже вернулись, а их дети начали спрашивать, почему отец до сих пор не вернулся домой2.
Многое произошло в семье за последнее время. Когда между поселенцами и ютами вспыхнул конфликт, Энн Элиза решила не возвращаться на ферму, но вместо этого остаться в Солт-Лейк-Сити, где было безопаснее. В течение какого-то времени она сдавала часть их дома в городе только что прибывшей семье шотландских иммигрантов. Она также вырастила двух жирных хряков, которые стали пищей для семьи в течение всей зимы. Дети ходили в школу, учились читать и узнавали Евангелие. Во время отсутствия Джейкоба она аккуратно обращалась с семейными ресурсами и старалась не влезать в долги3.
25 марта 1855 года Энн Элизу и ее детей посетили трое Святых из Швейцарии. Один из них был Серж Луис Баллиф, один из первых новообращенных в Церкви в Швейцарии. Он был руководителем в Швейцарской миссии, когда туда прибыл Джейкоб. Прежде чем Серж и его семья эмигрировали в Сион, Джейкоб передал ему письменную историю его миссии и подарки для Энн Элизы и детей.
В конце истории своей миссии Джейкоб записал некоторые размышления о миссионерском служении. «Пока я сделал очень мало, и сколь много добра я смогу совершить, находясь в Швейцарии, покажет лишь время, – написал он. – Я видел, как некоторые люди, коих было немного, очень радовались, находясь под моим руководством, и верили, что я увижу то время, когда Святые в этой стране возрадуются о моих учениях, которые столь просты»4.
Луизе и Мэри Элизабет Джейкоб послал по паре ножниц и велел девочкам поддерживать их безупречный блеск. Моронию он отправил маленькую коробочку с игрушечными солдатиками и стеклянными шариками, которыми тот должен был поделиться с двухлетним братом Нефием. Он также пообещал привезти мальчикам мечи из Европы5.
Прочитав о жизни Джейкоба, Энн Элиза написала ему через офис миссии в Ливерпуле, Англия. В письме она была кратка, поскольку не знала точно, дойдет ли оно до Джейкоба прежде, чем тот вернется домой. Как всегда, она поделилась новостями о детях и ферме.
«Все это время с тех пор, как ты уехал, я делала, что могла, – писала она. – Молиться Богу о том, чтобы Он постоянно благословлял и оберегал тебя, есть искреннее желание твоей любящей жены»6.
Пятого мая 1855 года Джордж К. Кэннон проснулся прохладным весенним утром в Долине Соленого озера. Он вернулся домой с Гавайских островов еще в конце ноября7. Через двенадцать дней после своего возвращения он одолжил плохо сидевший на нем костюм и женился на Элизабет Хогланд в доме ее родителей, чего и он, и она ожидали с тех пор, как Джордж отправился на свою первую миссию8.
Сейчас, через пять месяцев после свадьбы Джорджа и Элизабет, их пригласили на посвящение Дома облечений, нового здания на храмовом участке, в котором Святые смогут получать священные таинства, пока строится храм.
После посвящения Элизабет должна была получить собственное облечение, и они вместе с Джорджем будут запечатаны навечно. Затем пара отправится в Сан-Франциско, куда Джорджа призвали на миссию с целью издания перевода Книги Мормона на гавайском языке.
Джордж и Элизабет прибыли в Дом облечений незадолго до восьми часов. Это было простое, непримечательное здание с крепкими стенами из необожженного кирпича, четырьмя дымоходами и фундаментом из песчаника. Внутри дом был разделен на несколько комнат для проведения таинств облечения и запечатывания.
Бригам Янг провел службу посвящения на верхнем этаже. Хибер Кимбалл произнес молитву посвящения. По завершении молитвы Бригам объявил это сооружение чистым и провозгласил, что теперь оно будет домом Господа9. Затем Хибер, Элиза Сноу и другие провели таинство облечения для пятерых мужчин и трех женщин, включая Элизабет. После этого Хибер запечатал Джорджа и Элизабет на время и на вечность.
Как и планировалось, позже тем же днем пара попрощалась с родственниками. Джордж полагал, что Элизабет, школьной учительнице, которая никогда не покидала свою семью, будет трудно перенести их отъезд, но она оставалась довольно спокойной. Авраам Хогланд, ее отец и епископ в Солт-Лейк-Сити, благословил пару и призвал их поступать правильно. «Заботься об Элизабет и относись к ней по-доброму», – велел он Джорджу10.
Пара отправилась на юг по тому же пути, по которому Джордж добирался до Калифорнии в 1849 году. 19 мая они прибыли в Сидар-Сити одновременно с Первым Президентством, цель которого состояла в том, чтобы осмотреть строящийся металлургический завод. Джордж был впечатлен успехами, которых достигли там Святые. Помимо возведения самого завода, они построили уютные дома, дом собраний и защитную стену вокруг города11.
На следующий день Бригам организовал кол и призвал человека по имени Айзек Хейт председательствовать над ним12.
Позднее, дома у семьи Хейтов, Джордж и Элизабет встретились с Бригамом Янгом и Джедедией Грантом, который был призван в Первое Президентство после смерти Уилларда Ричардса в 1854 году. Бригам и Джедедия благословили Джорджа, чтобы тот мог писать и публиковать с мудростью и вдохновением и говорить без страха. Они также благословили Элизабет, чтобы она могла хорошо трудиться бок о бок с Джорджем и когда-нибудь воссоединиться со своими близкими в долине.
После этого Бригам призвал Джорджа как можно больше развивать свои таланты. «Прогреми там! – добавил Джедедия. – Пусть знают, что ты Кэннон [что в переводе с англ. означает «пушка». – Прим. пер.]»13.
Приблизительно в то же время, когда семья Кэннонов отправилась в Калифорнию, 13-летняя Марта Энн Смит получила письмо от своего старшего брата Джозефа Ф. Смита, служившего на Гавайских островах. «Я жив и здоров, – написал он радостно, – и заметно вырос с тех пор, как ты последний раз меня видела».
Джозеф не уточнил, имелся ли в виду рост физический или духовный. Казалось, ему было гораздо интереснее давать братские наставления младшей сестре, чем описывать свою новую жизнь в качестве миссионера на островах Тихого океана.
«Я могу поделиться с тобой многими наставлениями, Марти, которые будут полезны тебе в течение твой жизни на Земле», – заявил он торжественно. Он призвал ее слушаться старших братьев и сестер и не ссориться с сестрами. «Будь мудрой и исполненной молитвы, – наставлял он ее, – и ты пойдешь по стопам своей матери»14.
Марта Энн была благодарна за наставления брата. Ей было всего 11 лет, когда умерла ее мама, но воспоминания о ней были еще довольно яркими. В детстве Марта Энн редко видела, чтобы ее овдовевшая мама улыбалась. По правде говоря, если Марте Энн или ее братьям и сестрам удавалось рассмешить маму, они считали это большим достижением. И все же Мэри была любящей матерью, и сейчас мир без нее казался Марте Энн пустым.
У нее было меньше воспоминаний об отце, Хайраме Смите. Ей было всего лишь три года, когда он умер, но она все еще помнила тот день, когда мама сшила ему пару брюк. Надев их, он стал с гордостью расхаживать, засунув руки в карманы. Она помнила, что он относился к своим детям с любовью, добротой и лаской15.
Прибыв в Долину Соленого озера, семья Смитов вскоре поселилась у речки недалеко от каньона, что к юго-востоку от города, и они стали трудиться вместе, чтобы основать ферму. Через несколько лет они и их соседи были организованы в приход Шугар-Хаус под руководством епископа Авраама Смута, одного из первых новообращенных Уилфорда Вудраффа. Приход был назван в честь принадлежащей Церкви фабрики в той местности, которой управлял епископ Смут и на которой производили патоку из свеклы16.
Марта Энн и ее братья и сестры поддерживали друг друга, когда на их долю выпадали новые испытания. Из-за мягкой зимы 1854–1855 годов на Территории Юта, где ручьи и реки пополнялись за счет схода воды с гор после сильных снегопадов, наступила засуха. Эта засуха оказала сильное влияние как на семью Марты Энн, так и на всех остальных. Шли неделя за неделей, дождей было мало, и земля в долине становилась все суше, из-за чего все зерновые и прочие растения, что Святые высадили в этом году, погибли. Оросительные каналы также начали высыхать и покрываться трещинами17.
В довершение ко всем бедам, поселения заполонили полчища саранчи, которая пожирала и без того скудные посевы и уничтожала надежду на хороший урожай. Святые в Шугар-Хаус и других поселениях старались засеивать больше семян, но из-за засухи было довольно трудно вспахивать землю, а саранча продолжала прибывать18.
Казалось, испытания просто преследуют семью Смитов, и все задавались вопросом, как эта засуха и нашествие саранчи повлияют на Святых. У Марты Энн, которая была самой младшей в семье, не было таких же обязанностей, что у ее старших братьев и сестер19. Но ожидалось, что каждый Святой будет трудиться вместе со всеми ради преодоления трудностей и помощи в установлении Сиона. Что ей оставалось делать?
Джозеф поделился дополнительными наставлениями в следующем письме. «Будь преисполнена долготерпения, – написал он. – Будь мормонкой с головы до пят, и ты будешь благословлена»20.
В прериях в полутора тысячах километрах на восток, в небольшом поселении эмигрантов под названием Мормон-Гроув, датский новообращенный Николай Дориус и около четырехсот Святых из Дании, Норвегии, Новой Шотландии и Англии в составе обоза отправились к Долине Соленого озера21. Руководители отряда рассчитывали, что путешествие займет четыре месяца, это означало, что Николай, вероятно, сможет воссоединиться со своей дочерью Августой, которой теперь было семнадцать лет, уже в начале сентября22.
Николай покинул Копенгаген полгода назад вместе со своими тремя младшими дочерьми, Каролиной, Ребеккой и Николеной. Его сыновья Йохан и Карл все еще служили на миссии в Норвегии, так что он не мог попрощаться с ними лично23.
Эмигранты как и Николай горели желанием попасть в Сион не только из-за своей веры в восстановленное Евангелие Иисуса Христа, но и потому, что хотели вырваться из нечестия этого мира и обрести лучшую жизнь для себя и своих семей в земле обетованной. Вдохновленные тем, как американские миссионеры с энтузиазмом описывали Юту, многие из них представляли Долину Соленого озера как Едемский сад и были готовы принести любые жертвы, чтобы попасть туда24.
Через океан они перебрались приблизительно за шесть недель. Питер Хансен, первый миссионер в Дании, взял на себя ответственность за отряд на борту корабля. Он вместе со своими двумя советниками организовал Святых в семь подразделений и призвал старейшин поддерживать порядок и чистоту в каждом из них. Когда корабль прибыл в Новый Орлеан, капитан похвалил их за хорошее поведение.
«В будущем, – сказал он, – если у меня будет выбор, я никого не буду перевозить, кроме Святых последних дней»25.
В Новом Орлеане Николай и его дочери сели на пароход и вместе со своим отрядом отправились вверх по Mиссисипи, когда река уже начала покрываться льдом. Беда пришла, когда шестилетняя Николена заболела и умерла вскоре после отплытия из Нового Орлеана. В последующие дни умерли и многие другие. К тому времени как Николай прибыл в Мормон-Гроув, также умерла четырнадцатилетняя Каролина, после чего на воссоединение с Августой в Юте отправились только он и одиннадцатилетняя Ребекка26.
В Мормон-Гроув Святые нашли временную работу, чтобы собрать денег на приобретение волов, повозок и провизии для путешествия на запад27. Они также были организованы в отряды. Николай, Ребекка и другие Святые из Дании и Норвегии были в отряде под началом Джейкоба Секриста28. Джейкоб был в разлуке с женой и четырьми своими детьми почти в течение трех лет и страстно желал воссоединиться с ними в Юте. Поскольку он не говорил на датском языке, наиболее распространенном в отряде, то полагался на Питера Хансена в качестве переводчика29.
Отряд вышел из Мормон-Гроув 13 июня 1855 года. По пути на запад Джейкоб часто проявлял нетерпение по отношению к скандинавским эмигрантам. Большинство из них никогда не управляли волами, и периодически требовалось четверо из них, чтобы просто удержать двух волов на прямой30. Еще больше его беспокоило здоровье путешественников. В отрядах переселяющихся Святых обычно было мало смертных случаев, если такие вообще были31. Но в первый же день в отряде Секриста один человек умер от холеры. В течение следующих двух недель умерло еще восемь32.
Старейшины в лагере постились и давали больным благословения исцеления и утешения, но холера продолжала забирать жизнь многих. К концу июня Джейкоб и сам был настолько болен, что не мог поспевать за повозками. Другие руководители отряда послали за ним экипаж, и, когда он воссоединился с лагерем, старейшины благословили его. Однако его здоровье продолжало ухудшаться, и он умер днем второго июля. Эмигранты хотели доставить останки его жене и детям в долину, но, не имея возможности сохранить тело, похоронили его по пути33.
Николай, Ребекка и оставшиеся члены отряда шли весь август и первые недели сентября. Среди них больше не было смертей от холеры. Шестого сентября они взошли на горный перевал и разбили лагерь рядом с речкой недалеко от пункта своего назначения.
На следующее утро эмигранты вымылись и надели чистую одежду, чтобы подготовиться к прибытию в Долину Соленого озера. Питер Хансен сказал, что они должны привести себя в порядок после того, как доберутся до города, поскольку впереди их ждала пыльная дорога, но эмигранты решили рискнуть.
Последние несколько километров они прошли, полные надежды и желания увидеть место, о котором столь много слышали. Но, войдя в долину, они не увидели там Едемского сада. Их взору предстала пораженная засухой местность, которая, куда ни глянь, была покрыта полынью, белыми соляными пластами и полчищами саранчи34.
Новость о смерти Джейкоба Секриста появилась в Deseret News 8 августа, приблизительно за месяц до прибытия его отряда в долину. Помимо этого, было также написано о смерти двух других миссионеров, Альберта Грегори и Эндрю Ламоро, которые также умерли на пути домой в Юту. «Эти наши братья направлялись домой с сердцем, полным радости, – говорилось в заметке. – Но был открыт замысел всеведущего Провидения, и они, будучи добрыми солдатами, смиренно склонились, одетые в доспехи, и теперь отдыхают от своих трудов, и плоды их работы последуют за ними»35.
Приблизительно в это же время Энн Элиза получила последнее письмо от Джейкоба. Оно было датировано 21 мая и было направлено из Сент-Луиса. «Я в добром здравии и готов начать двигаться вверх по Миссури, – говорилось там, помимо всего прочего. – Пусть же Бог Израилев благословит тебя благословениями Своего Духа, а также здоровьем, верой и долгой жизнью»36.
После того как его отряд прибыл в долину в начале сентября, двое мужчин передали Энн Элизе личные вещи и лошадь Джейкоба. Как и обещал, он вез меч для каждого из мальчиков, а также материал для красивых костюмов. Для девочек он вез платья и ткань. В его повозке также были письма и другие бумаги, как и годовой запад провизии для семьи37.
Как Энн Элиза и планировала несколькими годами ранее, она перебралась с детьми обратно на ферму, что к северу от Солт-Лейк-Сити. Письма, которыми они обменивались с Джейкобом, были сложены в одно место и сохранены. В одном из них, которое Энн Элиза направила в течение первого года миссии Джейкоба, она размышляла о жертве, которую они были призваны принести.
«Кажется трудным быть в разлуке с теми, кого мы любим больше всего на свете, – писала она, – но, когда я думаю над тем, зачем они были посланы сюда – помогать с продвижением Царства Божьего, – у меня нет причин для жалоб или ропота».
«Как и не должно их быть, – продолжала она, – зная, что мое возвышение будет более великим в том мире, где не будет ни горя, ни плача, но всякая слеза будет отерта»38.
К октябрьской Генеральной конференции 1855 года Бригам Янг уже знал, что Святые на Территории Юта попали в беду. Саранча опустошила многие их сады и поля, а засуха уничтожила все остальное. Клубы пыли стояли по всей долине, в пересохших каньонах пылали пожары, уничтожая корм для скота. Так как не осталось возможности кормить волов, перевозивших камни на храмовый участок, работа над строительством дома Господа прекратилась.
Бригам и его советники считали, что засуха и нашествие саранчи представляли собой «небольшой упрек» со стороны Господа. «Внимайте шепоту Святого Духа и не искушайте Господа, чтобы не навлечь нам на себя более тяжкий жезл наказания, – наставляли они Святых той осенью, – чтобы мы в полной мере могли избежать этих кар Царя Небес»39.
Но более всего Бригама тревожили последствия, которые это разорение может оказать на собирание. Тогда как результатом миссий в Индию, Китай и Сиам стали немногочисленные обращения в веру, миссии в Европу и Южную Африку привели к организации небольших приходов Святых, которые теперь хотели собраться в Сионе. Однако для эмиграции нужно было немало денег, а большинство новообращенных были бедны и нуждались в займах из Постоянного эмиграционного фонда40.
К несчастью, засуха подорвала экономику Юты, которая почти полностью зависела от хорошего урожая. Лишенные пропитания, многие Святые не могли платить десятину или выплачивать долги по займам фонду. И вскоре Церковь накопила огромную задолженность, беря деньги в долг, чтобы помочь с финансированием больших обозов, которые будут направляться на запад в том году41.
В 1855 году, в октябрьском послании Святым, Первое Президентство напомнило членам Церкви, что пожертвования в эмиграционный фонд помогают привести других Святых в место, где они смогут наслаждаться работой и честным трудом. «Это истинное милосердие, – заявило президентство, – не только кормить голодных и одевать нагих, но и давать им возможность добывать себе пропитание своим собственным трудом»42.
Бригам и его советники призвали Святых пожертвовать, что могут, в Постоянный эмиграционный фонд. Сознавая, что большинство Святых не могут сделать существенные взносы, они также предложили более доступный способ собирания. Вместо того чтобы прибывать в Сион с дорогостоящими волами и повозками, будущие эмигранты могут воспользоваться ручными тележками.
Тянуть ручные тележки через прерии, объяснило Первое Президентство, будет быстрее и дешевле, чем путешествовать в повозках. Каждая ручная тележка будет представлять собой деревянный короб на балке и двух колесах от повозки. Поскольку ручные тележки были меньше, чем повозки, эмигранты не смогут везти с собой столь же много вещей и провизии. Но повозки из долины могут встречать людей с ручными тележками на полпути, чтобы при необходимости помогать им.
«Пусть же все Святые, кто могут, соберутся в Сион и придут сюда, пока путь открыт, – провозгласило Первое Президентство. – Пусть же они идут пешком, с ручными тележками или тачками. Пусть же они препояшут чресла свои и идут вперед, и ничто не помешает им и не остановит их»43.
Бригам незамедлительно поделился этим планом с Апостолом Франклином Ричардсом, президентом Европейской миссии. «Я хочу, чтобы он был испробован, – написал он. – Когда он будет испробован, вы увидите, что это будет самым излюбленным способом пересечения прерий»44.