«Вдохновение из Божественного источника», глава 42 книги Святые: История Церкви Иисуса Христа в последние дни, том 2, Никакая грешная рука, 1846–1893 гг. (2020 г.)
Глава 42: «Вдохновение из Божественного источника»
Глава 42
Вдохновение из Божественного источника
В начале января 1892 года Зина Янг и Эмелин Уэллс встретились в Солт-Лейк-Сити с другими членами Генерального правления Общества милосердия, чтобы спланировать «юбилей» в ознаменование пятидесятой годовщины Общества милосердия. Члены правления хотели, чтобы женщины из числа Святых последних дней по всему миру объединились в этом праздновании, поэтому они направили письмо в каждое Общество милосердия в Церкви, призывая их провести собственные юбилейные торжества1.
После «сердечного приветствия» в письме, адресованного всем сестрам, президентству каждого Общества милосердия предлагалось пригласить своих сестер и руководителей священства на местное торжество и сформировать оргкомитет. Каждое празднование должно было начаться в десять часов утра 17 марта, в день первоначальной организации Общества милосердия в Наву, а через два часа следовало собраться на «общую молитву хвалы и благодарения Богу»2.
Зина всецело полагалась на помощь Эмелин в организации юбилея в Солт-Лейк-Сити ко всеобщему удовлетворению. К началу марта Эмелин с головой ушла в планирование. «Я стараюсь делать все возможное для подготовки юбилея, – писала она в дневнике. – Сейчас я занята как никогда»3.
Члены правления Общества милосердия планировали провести юбилей в Солт-Лейк-Сити в табернакле. В качестве оформления они хотели повесить за кафедрой большие портреты Джозефа Смита, Эммы Смит, Элизы Р. Сноу и Зины Янг4.
Поскольку Эмма Смит, первый президент Общества милосердия, осталась в Иллинойсе и присоединилась к Реорганизованной Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, некоторые считали, что вешать ее портрет в табернакле неуместно. Когда обсуждения стали довольно напряженными, Зина спросила Уилфорда Вудраффа, что тот думает о вывешивании портрета. «Любой, кто против этого, – заметил он, – должно быть, крайне ограниченный человек»5.
В день юбилея все четыре портрета висели на трубах органа в табернакле. Рядом красовалась цветочная композиция в виде ключа, символизирующая ключ, который Джозеф Смит повернул для женщин в 1842 году6. Зина и Эмелин сидели в президиуме вместе с Бетшебой Смит, Сарой Кимбалл, Мэри Изабеллой Хорн и другими женщинами, которые продвигали миссию Общества милосердия последние пятьдесят лет. В табернакле собрались тысячи сестер Общества милосердия. Там также присутствовало много мужчин, включая Джозефа Ф. Смита и двух членов Кворума Двенадцати7.
Зина открыла торжество мыслью о том, что в это же время это событие празднуют женщины по всей Церкви. «О, пусть же мои слова будут услышаны всеми людьми, – сказала она, – а не только вами, мои братья и сестры в табернакле и по всей Юте, но чтобы они были услышаны и поняты всеми людьми этого континента; и не только этого континента, но и континентов Европы, Азии, Африки и на островах морских».
«Как сестры этой организации, мы были рукоположены с целью утешать и успокаивать больных и страждущих, бедных и стесненных, – добавила она. – Если мы продолжим поступать в этом духе, то Господь, когда Он придет, чтобы собрать жемчуга Свои, одобрит труды наши».
«Что означает этот юбилей? – спросила Эмелин присутствующих в конце собрания. – Не только то, что пятьдесят лет назад эта организация была основана Пророком Бога, но что женщина освобождается от ошибок, предрассудков и тьмы; что в мир пришел свет, и Евангелие освободило ее; что ключ познания был повернут, и она испила вдохновение из Божественного источника»8.
Приблизительно в это же время Чарльз Элиот, президент Гарвардского университета, посетил Солт-Лейк-Сити в ходе поездки по западной части США. Чарльза поразила небольшая группа Святых последних дней, которая прибыла в Гарвард годом ранее, и он принял приглашение выступить в табернакле.
Его короткую речь пришли послушать семь тысяч человек. Чарльз отстаивал свободу вероисповедания и с похвалой отзывался об усердной работе и трудолюбии Святых, любезно сравнив их с первыми английскими поселенцами, основавшими Гарвард9. Позднее, когда Salt Lake Tribune и другие газеты раскритиковали его благосклонное отношение к Святым, Чарльз стал защищать их.
«Думаю, теперь к ним следует относиться – в плане их прав на имущество и свободу мысли и вероисповедания – ровно как к католикам, иудеям, методистам или любой другой конфессии», – заявил он10.
В табернакле также присутствовали Анна Уидтсоу, ее сестра Петролина и 14-летний сын Анны, Осборн. Почти год прошел с тех пор, как Йон, старший сын Анны, уехал на учебу в Гарвард, и на Анну произвел большое впечатление этот именитый выступающий, который был такого высокого мнения о студентах из числа Святых последних дней11.
Уидтсоу теперь жили вместе с Петролиной на территории Тринадцатого прихода Солт-Лейк-Сити, в котором было достаточно скандинавских Святых, поэтому собрания свидетельств становились многоязычными. Осборн работал в магазине Института кооперативной торговли Сиона на Мэйн-Стрит, а Анна и Петролина трудились в качестве портних. Осборн и его мама также посещали еженедельные лекции в местной академии кола12.
В первые выходные апреля в Солт-Лейк-Сити выпало столько снега, будто была середина зимы. Однако утро воскресенья 6 апреля выдалось солнечным и ясным; в этот день Анна и Осборн присоединились к более чем 40 тысячам человек на Храмовой площади и возле нее, чтобы увидеть установку замкового камня храма в Солт-Лейк-Сити на верхушке восточного центрального шпиля. Куполообразный камень должен был поддерживать почти четырехметровую скульптуру Ангела работы Сайруса Даллина, которая будет установлена на нем позднее тем же днем. Как только камень и Ангел будут на своих местах, внешний облик храма приобретет законченный вид и перед посвящением останется только завершить внутреннюю отделку13.
Улицы, прилегающие к храму, были забиты экипажами. Некоторые зеваки стояли на повозках, кто-то взобрался на телеграфные столбы или на крыши домов, чтобы лучше видеть14. Стоя среди этой огромной толпы, Уидтсоу могли видеть Президента Уилфорда Вудраффа и других руководителей Церкви на помосте у храма.
После того как выступили оркестр и Табернакальный хор, Джозеф Ф. Смит произнес вступительную молитву. Затем церковный архитектор Джозеф Дон Карлос Янг, сын Бригама Янга и Эмили Партридж, крикнул вниз со строительных лесов наверху храма: «Можно устанавливать камень!»15
Президент Вудрафф подошел к краю помоста, посмотрел на Святых и воздел руки. «Все вы, народы земли! – провозгласил он. – Сейчас мы установим завершающий камень храма нашего Бога!» Он нажал кнопку, электрический ток открыл захват, и камень встал на свое место16.
После этого Святые возгласили осанну и исполнили «Дух Божий, как яркое пламя, пылает». Затем перед собравшимися встал Апостол Фрэнсис Лайман. «Я предлагаю, – сказал он, – чтобы это собрание обязалось – коллективно и каждый в отдельности – предоставить настолько скоро, насколько это может понадобиться, все деньги, потребные для завершения этого храма в кратчайшие сроки, чтобы его посвящение могло произойти 6 апреля 1893 года».
В этот день будет сороковая годовщина того для, когда Бригам Янг заложил краеугольные камни храма. Джордж К. Кэннон предложил выразить поддержку этого предложения голосованием, и Святые подняли правую руку и прокричали: «Да!»17
Фрэнсис обязался предоставить большую сумму из собственных средств для завершения храма. Анна обязалась отдать пять долларов за себя и десять – за Осборна. Зная, что Йон также захотел бы пожертвовать деньги, она отдала еще десять долларов и за него18.
Той весной Джозеф Ф. Смит навестил 63-летнего Джеймса Брауна у него дома. Когда Джеймс был моложе, он состоял в Мормонском батальоне и служил на миссии на Таити и близлежащих островах вместе с Эддисоном и Луизой Праттами, Бенджамином Груардом и другими. Однако, трудясь на атолле Анаа в 1851 году, Джеймс был арестован по ложным обвинениям в подстрекательстве к мятежу. Его доставили на Таити, где его бросили в тюрьму и в конечном итоге выслали с островов19. Государство также выдворило с островов и других миссионеров, и с тех пор миссия там была закрыта.
Теперь же, почти сорок лет спустя руководители Церкви начали расширять миссионерскую работу на островах южной части Тихого океана. В июле 1891 года Самоанская миссия направила двух старейшин, Бригама Смута и Альву Батлера, проповедовать на Тонга. Полгода спустя два других миссионера из Самоанской миссии, Джозеф Дэмрон и Уильям Сигмиллер, возобновили миссионерскую деятельность во Французской Полинезии, чтобы служить уже давно изолированным Святым на Таити и соседних островах20.
Но Джозефу Дэмрону нездоровилось, и они с Уильямом также узнали, что почти все Святые последних дней в той местности присоединились к Реорганизованной Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, которая прислала миссионеров на острова южной части Тихого океана несколькими годами ранее. Они оба посчитали, что возглавлять работу в этой местности должен кто-то с бо́льшим опытом21.
Дома у Джеймса в Солт-Лейк-Сити Джозеф Ф. достал письмо, которое получил от миссионеров на Таити. «Как вы смотрите на то, чтобы отправиться на еще одну миссию на острова Общества?» – спросил он Джеймса.
«Я не хочу, чтобы хоть кто-то призывал меня на какую бы то ни было миссию», – ответил Джеймс22. Он уже был в возрасте, с тремя женами и многочисленными детьми и внуками. Его здоровье было слабым, и несколькими годами ранее он потерял ногу из-за несчастного случая с огнестрельным оружием. Отправиться на острова южной части Тихого океана было бы серьезным предприятием для любого в его состоянии.
Джозеф Ф. передал Джеймсу письмо, попросив прочитать его. Затем он ушел, пообещав завтра вернуться, чтобы узнать, что Джеймс думает о прочитанном23.
Джеймс прочитал письмо. Молодым миссионерам определенно было непросто. Как единственный из первых миссионеров, оставшийся в живых, он хорошо знал тот народ и их язык, что позволило бы ему совершить много добра. Он решил, что, если Первое Президентство попросит его отправиться на острова, он так и сделает. Джеймс верил, что Бог не будет просить его сделать хоть что-то, не подготовив его для этого24.
Когда на следующий день Джозеф Ф. Смит вернулся, Джеймс принял призвание на миссию. Несколько недель спустя он попрощался со своей семьей и уехал вместе со своим сыном Эландо, которого призвали служить вместе с ним.
Джеймс, Эландо и еще один миссионер прибыли на Таити в следующем месяце. Старейшины Дэмрон и Сигмиллер сопроводили вновь прибывших миссионеров в дом местного жителя по имени Тиниарау; он предоставил Джеймсу с сыном кровать, на которой они могли бы спать. После изнурительного путешествия Джеймс несколько дней не выходил из комнаты25.
Однако вскоре появились посетители. Один прибыл с Анаа и сказал, что узнал Джеймса по голосу. Другие узна́ют его таким же образом, сказал он, даже если и не будут знать его в лицо. Некоторое из приходивших родились после того, как Джеймс отправился домой, но они все равно были рады познакомиться с ним. Одна пожилая женщина узнала его и начала жать его руку так неотступно, что он подумал, что она никогда ее не отпустит. Он узнал, что она была на Анаа, когда французские полицейские арестовали его и забрали на военный корабль.
Однажды вечером Джеймс встретил еще одного человека с атолла Анаа, Похемити, который вспомнил его. Похемити присоединился к Реорганизованной Церкви, но был очень рад вновь встретить Джеймса и накормить его. Если вы поедете на атолл Анаа, пообещал он, люди там все еще будут слушать вас26.
В Гарвардском университете Йон Уидтсоу получал письмо за письмом от своих матери и брата в Солт-Лейк-Сити. Их слова всегда были исполнены советов и воодушевления. «Мама говорит, что тебе нужно быть осторожным при изучении химии, – написал однажды Осборн. – Она прочитала об одном профессоре, который потерял оба глаза из-за какого-то взрыва или чего-то в этом роде»27.
«С тобой все будет хорошо, – писала Анна более ободряюще. – Просто посвяти себя тому, чтобы делать добро всем, используя все, что у тебя есть и будет, чтобы ты служил Тому, Кто есть Творец всего хорошего и Кто никогда не устает делать все лучшее и прекрасное для Своих детей»28.
Когда год назад он впервые сошел у Гарварда с городской повозки, запряженной лошадью, история и традиции этого учебного заведения вселяли в него благоговейный трепет. По ночам ему снилось, как он приобретает все знания мира, не беспокоясь о том, сколько времени у него уйдет на то, чтобы преуспеть в каждом предмете.
Начав готовиться ко вступительным экзаменам, которые должны были состояться осенью, он был потрясен тем, сколько нужно выучить. Он набрал в библиотеке университета огромное количество книг и корпел над ними. Но, осознав, насколько трудно будет освоить в полной мере хотя бы один предмет, он впал в отчаяние. Сможет ли он, бедный иммигрант из Норвегии, соперничать со однокурсниками? Многие из них получили первоклассное образование в лучших подготовительных школах США. Подготовило ли его полученное в Юте образование к тому, что ждет его в будущем?
Тоска по дому только усугубляла его беспокойство в те первые месяцы, и он подумывал уехать домой. Однако он решил остаться и сдал вступительные экзамены, включая экзамен по английскому языку, хотя английский не являлся для него родным.
Теперь, спустя год обучения, Йон был более уверенным в своих возможностях. Он жил в арендованном доме с несколькими другими молодыми людьми из числа Святых последних дней, которые также обучались в Гарварде и близлежащих учебных заведениях. После долгих молитв он выбрал химию в качестве своей специальности. Еще несколько Святых последних дней хотели стать учеными, тогда как другие изучали инженерное дело, юриспруденцию, медицину, музыку, архитектуру и бизнес. Как и многие другие студенты университетов, эти молодые люди часто получали удовольствие от шумных дебатов друг с другом на научные темы29.
В июле Джеймс Талмейдж, тоже химик и уважаемый ученый в Церкви, посетил Бостон с целью изучения и приобретения лабораторного оборудования для церковного университета в Солт-Лейк-Сити30. Подруга и бывшая одноклассница Джеймса, Суза Гейтс, также приехала в Гарвард, чтобы пройти летний курс по английскому языку.
Суза произвела на Йона впечатление хорошего оратора и талантливого писателя. Ее, в свою очередь, поразила его утонченная и артистичная натура, и они быстро подружились. «Здесь есть один молодой человек, обаятельный, тихий, прилежный и сдержанный, – написала Суза в письме своей дочери Лии, которая была ровесницей Йона. – У него превосходный характер, и он, несомненно, самый лучший студент из всех здесь. Думаю, он тебе бы понравился».
«Сомневаюсь, что он хоть как-то умеет танцевать, – посетовала Суза, – но он такой же умный, как и Джеймс Талмейдж, и, на мой взгляд, вдобавок довольно красивый»31.
После более двух лет в подполье у Лорены Ларсен и ее детей вновь был собственный дом в Монро, Юта, недалеко от того места, где жил со своей первой женой Джулией ее муж Бент32. Но хотя Монро был родным городом Лорены, она не всегда чувствовала, что ей здесь рады.
По всей Церкви многие полигамные семьи продолжали жить так, как раньше, уверенные в том, что выполняют волю Бога. Однако некоторые члены Церкви в Монро считали, что если мужчина продолжает иметь детей от своих полигамных жен, то это грех. Когда стало ясно, что Лорена ожидает еще одного ребенка, некоторые из ее соседей и членов семьи начали относиться к ней с нескрываемым презрением.
Мама Бента боялась, что из-за Лорены ее сын вновь попадет в тюрьму. Сестра Лорены говорила, что беременная полигамная жена не лучше совершившей прелюбодеяние. И однажды собственная мама Лорены, которая также была президентом Общества милосердия прихода, пришла к ней домой и стала ругать ее за то, что та заводит новых детей от Бента33.
Тем вечером, после того как Бент наколол для нее и детей дров, Лорена передала ему слова своей матери. Но вместо того чтобы посочувствовать Лорене, Бент сказал, что согласен с тещей. Он обсуждал этот вопрос со своими друзьями, и они пришли к выводу, что у мужчины с несколькими полигамными женами нет другого выбора, кроме как остаться со своей первой женой, а остальных отпустить. Они с Лореной останутся запечатанными, но им придется дождаться следующей жизни, чтобы вновь быть вместе.
Лорена едва не лишилась дара речи. Со времени издания Манифеста Бент постоянно говорил ей о том, что никогда ее не оставит. Теперь же он собирался бросить и ее, и детей, причем лишь за несколько недель до того, как она должна была родить.
Они проговорили всю ночь. Когда Лорена заплакала, Бент заявил, что слезы не изменят реальности происходящего34.
«Если бы я не верила, что, ты, по своему мнению, совершаешь служение Богу, – сказала Лорена Бенту, – то никогда не бы простила тебя».
После того как Бент ушел, Лорена стала молиться о силе и мудрости. Когда из-за гор показалось солнце, она увидела, что Бент работает в стойле за домом Джулии, и сказала ему, что он должен остаться с ней хотя бы до тех пор, пока не родится их ребенок. После этого, сказала она, он может уходить, куда хочет. Бог был теперь ее единственным другом, и за помощью она обращалась к Нему35.
Через две недели Лорена родила дочку. Когда ребенку было пять дней от роду, Лорене приснилось, что она умерла, и она проснулась в ужасе. Сможет ли Бент позаботиться об их детях, если она умрет? Он обеспечивал ее и детей в период ее беременности, как и обещал. Но он редко общался с детьми, а когда общался, то после его быстрых, тревожных визитов они часто чувствовали, будто к ним в гости заглянул какой-то незнакомец.
Когда Лорена рассказала Бенту о дурном предчувствии, он не обратил на него особого внимания. «Это всего лишь сон», – отмахнулся он. Все еще испытывая тревожное чувство, она часто молилась на протяжении всего следующего месяца, обещая Господу, что будет с терпением проходить через все испытания и невзгоды и делать все, что в ее силах, для продвижения Его работы, включая храмовую работу36.
Через пять недель после этого сна Лорены полицейский арестовал ее с Бентом за незаконное сожительство. Суд освободил их под залог, ожидая, что Лорена даст показания против Бента, когда позднее в том же году состоится слушание.
Лорене было слишком тяжело перенести арест и пренебрежение, которое она ощущала со стороны семьи и друзей. Не зная, что делать, она излила душу Апостолу Антону Лунду, президенту храма в Манти. Слушая ее историю, Антон плакал. «Иди вперед через ухмылки и насмешки, – наставлял он ее. – Все будет хорошо»37.
Последовав совету Апостола, Лорена продолжала жить. Ее тревожный сон и последовавшие молитвы помогли ей стать более терпеливой, более способной проходить через испытания и более благодарной Господу за свою жизнь. Бент также увидел, что его нерадивость причинила Лорене глубокие страдания. В конечном итоге они решили вести совместную жизнь, хотя это будет нелегко.
В сентябре Бент признал себя виновным в незаконном сожительстве, и судья приговорил его к месяцу тюремного заключения. Наказание было не настолько суровым, как несколькими годами ранее, когда Бент пробыл в тюрьме полгода по похожему обвинению. По правде говоря, после издания Манифеста приговоры за незаконное сожительство стали намного мягче, чем раньше. Но это было напоминанием, что, если Лорена и Бент продолжат свои отношения, последствия могут быть гораздо серьезнее38.
И все-таки теперь они были готовы пойти на этот риск.