40 Соединены вечным заветом

«Соединены вечным заветом», глава 40 книги Святые: История Церкви Иисуса Христа в последние дни, том 1, Знамя истины, 1815–1846 гг. (2018 г.)

Глава 40: «Соединены вечным заветом»

Глава 40

Изображение

Солнечный камень

Соединены вечным заветом

Когда 10 января 1843 года Джозеф вернулся в Наву, его друзья и родственники стали стекаться к нему домой, чтобы поздравить его. Вскоре после этого они с Эммой организовали званый ужин, чтобы отпраздновать его победу и шестнадцатую годовщину их свадьбы. Уилсон Ло и Элиза Сноу написали для этого события песни, а Джозеф с Эммой подавали еду, пока гости смеялись и делились разными историями¹.

Джозефу нравилось быть среди близких. «Если бы меня не поддерживало ожидание того, что я вновь встречусь со своим отцом, матерью, братьями, сестрами и друзьями, – поделился он своими мыслями, – мое сердце через мгновение разорвалось бы»². Он находил утешение в знании, что благодаря крещениям за живущих и за умерших, облечению и вечному браку Святые могут заключать священные заветы, запечатывающие их вместе и гарантирующие, что их отношения будут продолжаться и по ту сторону могилы.

И все же на настоящий момент облечение не получила ни одна женщина и получила лишь горстка мужчин, а многие Святые все еще не знали о завете вечного брака. Джозеф верил в обещание того, что будет жить до тех пор, пока не завершит свою миссию, и искренне желал, чтобы было завершено строительство храма и он мог познакомить Святых с этими таинствами. Он по-прежнему чувствовал, что отпущенное ему время истекает, но

непоколебимо шел вперед и призывал Святых не отставать. Он верил, что тем, кто получат священные таинства и будут повиноваться законам Бога, доступны необычайные благословения. И вот сейчас как никогда прежде его цель состояла в том, чтобы поделиться полученным им Божественным знанием с еще большим количеством Святых и помочь им заключить и соблюдать заветы, которые смогут преобразить и возвысить их³.

Зимой лед сковал реку Миссисипи, преградив продвижение по ней паромов и других судов. Снег шел часто, и как на равнинах, так и на самом утесе можно было ощущать резкий ледяной ветер. Мало кто из Святых подолгу оставался на улице, поскольку у большинства была лишь невысокая обувь, тонкие пальто и изношенные шали, не способные защитить от холода и слякоти⁴.

Хотя зима близилась к концу, в воздухе все еще чувствовался мороз. В это время Эмили Партридж стирала одежду и ухаживала за детьми в доме Смитов. Более двух лет она и ее старшая сестра Элиза жили и работали вместе со Смитами, недалеко от того места, где проживала их мама со своим новым мужем⁵.

Эмили была членом Общества милосердия и часто общалась с окружающими ее женщинами. Иногда до нее доходили слухи о многоженстве. Более тридцати Святых, включая двух ее сводных сестер и одного из сводных братьев, негласно приняли эту практику. Сама Эмили лично не сталкивалась с ней и особо ничего не знала⁶.

Годом ранее, однако, Джозеф упоминал, что хочет ей кое-что рассказать. Он предложил изложить это в письме, но она попросила этого не делать, беспокоясь, что речь там пойдет о многоженстве. После этого она пожалела о своем решении и рассказала сестре об их беседе, поделившись с ней тем немногим, что знала об этой практике. Элиза, казалось, расстроилась и Эмили не стала продолжать⁷.

Эмили было некому довериться – она чувствовала, будто в одиночестве плывет по глубоким водам жизни. Она обратилась к Господу и молилась, чтобы узнать, что ей делать. Через несколько месяцев она получила Божественное подтверждение того, что ей следует выслушать Джозефа – даже если сказанное им будет касаться многоженства⁸.

Четвертого марта, через несколько дней после девятнадцатилетия Эмили Джозеф предложил поговорить с ней дома у Хибера Кимбалла. Она пошла туда, как только закончила работу, готовясь принять принцип многоженства. Как и ожидалось, Джозеф представил его ей и спросил, готова ли она запечататься с ним. Она согласилась, и Хибер совершил таинство⁹.

Четыре дня спустя ее сестра Элиза также была запечатана с Джозефом. Теперь сестры могли говорить друг с другом и делиться тем, что они понимали и чувствовали в отношении заключенных ими заветов¹⁰.

Святые продолжали защищать Джозефа от обвинений в разоблачительной статье Джона Беннета. Бо́льшая часть из написанного Джоном представляла собой утрированные или попусту выдуманные истории, но его утверждение о том, что Джозеф женился на нескольких женщинах, было правдивым. Ничего не зная об этом, Хайрам Смит и Уильям Ло рьяно отрицали все утверждения Джона и невольно осуждали действия Святых, которые послушно практиковали многоженство¹¹.

Это начало беспокоить Бригама Янга. Пока члены Первого Президентства будут оставаться неосведомленными относительно этой практики, считал он, их осуждение многобрачия может помешать Джозефу и другим исполнить заповедь Господа.

Джозеф уже пытался поделиться принципом многоженства со своим братом и Уильямом, но не преуспел в этом. Однажды во время собрания совета он едва коснулся этого вопроса, как Уильям сразу же его перебил. «Если бы Ангел с Небес открыл мне, что у мужчины должно быть более одной жены, – заявил он, – я бы убил его!»

Бригам видел, что поведение Хайрама и Уильяма изнуряло Джозефа. Однажды в воскресенье, когда Бригам закончил свои вечерние дела, к нему домой неожиданно пришел Джозеф. «Я хочу, чтобы ты пошел ко мне домой и прочитал проповедь», – сказал Джозеф.

Обычно Бригаму нравилось встречаться со Святыми, но он знал, что в этот вечер Хайрам также будет читать проповедь. «Я бы предпочел остаться», – сказал он¹².

Бригам и его жена Мэри Энн познали через молитву и вдохновение, что должны практиковать многоженство. С ее разрешения в июне 1842 года, через год после того, как Джозеф впервые поведал ему об этом принципе, Бригам был запечатан с женщиной по имени Люси Энн Декер. Люси развелась со своим первым мужем, и у нее были маленькие дети, о которых ей нужно было заботиться¹³.

«Брат Бригам, – настоял Джозеф, – если ты не пойдешь со мной, сегодня вечером я не пойду к себе домой».

С неохотой Бригам согласился прочитать проповедь и пошел вместе с Пророком. Придя, они увидели, как Хайрам стоит у камина и обращается ко всем присутствующим в доме. Держа в руках Библию, Книгу Мормона и Учение и Заветы, он заявил, что они представляют собой закон, данный Богом для построения Его Царства.

«Все, что более этого, – сказал Хайрам, – исходит от человека, а не от Бога».

Слушая проповедь Хайрама, Бригам стал переживать еще больше. Рядом с ним сидел Джозеф, закрыв лицо руками. Когда Хайрам закончил, Джозеф слегка подтолкнул Бригама локтем и сказал: «Вставай».

Бригам встал и взял в руки Священные Писания, которые положил Хайрам. Он разложил книги перед собой, одну рядом с другой, чтобы присутствующие могли их видеть. «Я не дал бы и ломаного гроша за эти три книги, – заявил он, – без живых оракулов Божьих»¹⁴. Лишившись Пророка последних дней, сказал он, Святые окажутся в том же положении, в котором пребывали до того, как Бог открыл Евангелие через Джозефа Смита.

Закончив, Бригам заметил, что его проповедь тронула сердце Хайрама. Тот встал и смиренно попросил Святых простить его. Он сказал, что Бригам прав. Какими бы ценными ни были Священные Писания, они не могут заменить живого Пророка¹⁵.

Той весной Джозеф часто покидал Наву, чтобы навестить небольшие колья Церкви неподалеку. Куда бы он ни отправлялся, его сопровождал его новый секретарь Уильям Клейтон, смышленый молодой человек из Англии. Уильям прибыл в Наву вместе со своей женой Руфью в 1840 году, и почти сразу же Пророк нанял его на работу¹⁶.

Первое апреля Уильям провел с Джозефом и Орсоном Хайдом, который недавно вернулся из Иерусалима, полдня в пути, направляясь в городок под названием Рамус¹⁷. На следующее утро Уильям слушал проповедь Орсона, в которой тот провозгласил, что, согласно привилегии, данной Святым, Отец и Сын могут пребывать в их сердцах до наступления Второго пришествия¹⁸.

Позднее, во время обеда дома у сестры Джозефа, Софронии, Пророк сказал: «Старейшина Хайд, я внесу некоторые поправки в твою проповедь».

«Они будут с благодарностью приняты», – ответил Орсон.

«Говорить, что Отец и Сын пребывают в сердце человека, – это старая сектантская выдумка, и это неправда, – сказал Джозеф. – Мы увидим Его таким, каков Он есть. Мы увидим, что Он – человек, подобно нам»¹⁹.

На следующий день, когда конференция продолжилась, Джозеф еще кое-что сказал на эту тему. «Отец имеет тело из плоти и костей, такое же осязаемое, как тело человека, также и Сын, – учил он, – но Дух Святой есть личность из Духа»²⁰.

Пока Джозеф говорил, Уильям старался записать в дневник как можно больше из услышанного. Глубокие истины, которыми поделился Джозеф, привлекли его внимание, и он жаждал узнать больше.

Уильям записал учение Джозефа о том, что знание и разум, приобретенные людьми в этой жизни, останутся с ними и при Воскресении. «И если человек приобретает больше знания в этой жизни через своё усердие и повиновение, чем другой, – объяснил Джозеф, – то тем больше у него будет преимуществ в мире грядущем»²¹.

Месяц спустя Джозеф и Уильям вернулись в Рамус и остановились в доме Бенджамина и Мелиссы Джонсонов. Джозеф учил Джонсонов, что женщина и мужчина могут быть запечатаны вместе на вечность в новом и вечном завете бракосочетания. И только вступив в этот завет, который является саном священства, учил он, они смогут обрести возвышение. В противном случае их отношения не будут иметь силы по ту сторону могилы, что будет являться концом их вечного развития и совершенствования.

Данное Джозефом описание вечного брака поразило Уильяма. «Я испытываю желание соединиться в вечном завете со своей женой, – писал он в дневнике, – и молюсь, чтобы это вскоре произошло»²².

Возвращение Орсона Хайда из Иерусалима означало, что Питеру и Мэри Могэнам придется съехать из дома Хайда в Наву. Поскольку им больше некуда было идти, они расположились на одном из участков в городе, который приобрели у храмового комитета, исходя из понимания того, что Питер будет трудиться над строительством храма в счет погашения долга за землю. Тем временем Мэри обменивала пряжу из хлопка, которую привезла из Англии, на еду.

Питер вскоре начал работать каменщиком, добывая известняковые блоки для храма и обтесывая их²³. К тому моменту стены в некоторых местах достигали уже более трех с половиной метров в высоту. Был также уложен временный пол, благодаря чему Святые могли проводить в храме собрания²⁴.

Этот храм должен стать больше и величественнее, чем тот, который Питер и Мэри посещали в Киртланде. Комнаты для собраний в нем так же будут располагаться на первом и втором этажах. Фасады храма в Наву будут украшены искусными барельефами в виде звезд, лун и солнц, наводя на мысли о Царствах славы, описанных в видении Джозефа о Воскресении, а также об описании Иоанном Богословом церкви, как «жен[ы], облеченн[ой] в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд»²⁵.

Неделя за неделей работники с помощью пороха добывали камень в карьерах, что к северу от города. Затем они высекали из него блоки и на телегах, запряженных волами, доставляли их в мастерскую рядом с храмом. Там мужчины, в том числе Питер, обтесывали и шлифовали блоки, чтобы придать им нужную форму, а умелые ремесленники обрабатывали и ваяли отобранные камни для предметов декора. Когда камень был готов, работники с помощью высокого крана перемещали его в нужное место²⁶.

Обзаведясь стабильной работой и собственной землей, Питер и Мэри разбили огород, стали заниматься строительством дома и ожидать светлых дней впереди²⁷.

Через два месяца после запечатывания с Джозефом Эмили Партридж по-прежнему ежедневно работала в доме Смитов – стирала и латала одежду, а также ухаживала за детьми. Той весной Джулии Смит исполнилось двенадцать лет, и она стала брать уроки рисования²⁸. Мальчики тоже подрастали. Маленькому Джозефу было десять, Фредерику – шесть, а Александеру – почти пять. Старшие дети вместе с младшей сестрой Эмили, Лидией, ходили в школу. Маленький Джозеф также играл со своим девятилетним братом Эдвардом-младшим²⁹.

В принятии решения запечататься с Джозефом Эмили доверилась полученному свидетельству о том, что она делает это, повинуясь заповеди Господа. Она и ее сестра Элиза продолжали держать свои браки в тайне. Они и другие, кто практиковали многоженство, никогда не называли его многобрачием, считая это мирским термином, а не таинством священства³⁰. Когда Джозеф или кто-то еще публично осуждал «многобрачие» или «духовную женитьбу», те, кто практиковали многоженство, понимали, что они говорят не об их заветных отношениях³¹.

Кроме Библии у Джозефа не было других примеров и прецедентов, которым он мог бы следовать, и Господь не всегда давал ему точные указания относительно того, как повиноваться Его слову. Как и в отношении других заповедей и откровений, Джозеф должен был действовать, руководствуясь собственным суждением. Только много лет спустя Эмили и другие запишут свои воспоминания относительно повиновения Джозефа этому принципу, а также о своем личном опыте, связанном с многоженством в Наву. Их повествования часто были краткими и неполными³².

Поскольку ни Джозеф, ни Эмма не записали своих чувств относительно многоженства, многие вопросы остаются без ответа. В своих записях Эмили привела некоторые трудности, с которыми они столкнулись в ходе повиновения этой практике. Иногда Эмма полностью отвергала ее, а в другие моменты с неохотой принимала ее как заповедь. Разрываясь между наказом Господа практиковать многоженство и противостоянием со стороны Эммы, Джозеф иногда принимал решения жениться на других женщинах без ведома Эммы, из-за чего все вовлеченные стороны могли испытывать сильные страдания³³.

В начале мая Эмма отвела Эмили и Элизу в сторону и объяснила им принцип многоженства³⁴. Она сказала Джозефу, что разрешит ему запечататься с еще двумя женами, если сама сможет их выбрать. И она выбрала Эмили и Элизу, по всей видимости, не зная, что Джозеф уже был запечатан с ними³⁵.

Вместо того чтобы упомянуть об уже состоявшемся запечатывании, Эмили посчитала необходимым промолчать³⁶. Несколько дней спустя она и Элиза были вновь запечатаны с Джозефом, теперь уже в присутствии Эммы³⁷.

14 мая, пока Джозеф был на конференции, Хайрам прочитал в храме проповедь, осудив мужчин, у которых было несколько жен. Сославшись на стихи, в которых Иаков в Книге Мормона порицает несанкционированные полигамные браки, Хайрам назвал эту практику мерзостью перед Богом³⁸.

После проповеди он начал сомневаться в правильности того, о чем сам проповедовал. По Наву ходили разговоры о многоженстве. Нередко встречались и слухи о том, что у Джозефа было несколько жен³⁹.

Хайрам не хотел в это верить, но стал задаваться вопросом – быть может, Джозеф что-то недоговаривает? Ведь были моменты, когда Джозеф упоминал эту практику, вероятно, желая увидеть реакцию Хайрама. И Хайрам чувствовал, что есть некоторые вещи, о которых Джозеф говорил Двенадцати и которые не сообщал ему.

Однажды, вскоре после этой проповеди, Хайрам увидел рядом со своим домом Бригама и спросил, могут ли они поговорить. «Я знаю, что есть что-то, чего я не понимаю и что открыто Двенадцати, – сказал он. – Так ли это?»

Они присели на жерди для забора. «Я не знаю ничего о том, что знаешь ты, – ответил осторожно Бригам, – но знаю о том, что знаю сам».

«Я долгое время сомневался в том, что Джозеф получил откровение, согласно которому у мужчины должно быть более одной жены», – сказал Хайрам.

«Я расскажу тебе об этом, – ответил Бригам, – если ты поклянешься с поднятой рукой перед Богом, что больше никогда не скажешь ничего против Джозефа, его поступков и учений, которые он проповедует».

Хайрам встал. «Я сделаю это всем сердцем, – сказал он. – Я хочу знать истину».

Когда Бригам рассказывал ему об откровении Господа о многоженстве, Хайрам плакал, уверенный, что Джозеф действовал в соответствии с этим повелением⁴⁰.

В конце мая 1843 года Эмма и Джозеф были запечатаны на вечность друг с другом в комнате над магазином Джозефа, официально совершив то, чего они так давно желали⁴¹. Затем Джозеф пригласил Бригама и Мэри Энн Янгов, Уилларда и Дженету Ричардсов, Хайрама и Мэри Филдинг Смитов, а также овдовевшую сестру Мэри, Мерси Томпсон, встретиться с ним на следующее утро для участия в том же таинстве⁴².

В преддверии собрания Хайрам начал беспокоиться о своей непростой семейной ситуации. Если благословения вечного брака принадлежат только тем, кто были запечатаны вместе силой священства, что произойдет с его первой женой Джерушей, которая умерла шесть лет назад?

«Она может быть запечатана к тебе на основании того же принципа, который применяется в отношении крещения за умерших», – сказал Джозеф.

«Что я могу сделать для своей второй жены?» – спросил Хайрам.

«Ты также можешь заключить с ней завет на вечность», – ответил Джозеф.

Мэри согласилась выступить в качестве доверенного лица Джеруши в ходе этого особого запечатывания. «И я также буду запечатана на вечность с тобой, – сказала она Хайраму. – Я люблю тебя и не хочу разлучаться с тобой»⁴³.

Утром 29 мая Джозеф и другие встретились в комнате над его магазином, и каждая пара была запечатана друг с другом, соединив свои семьи навечно. Мерси Томпсон, единственная присутствовавшая вдова, не могла перестать чувствовать себя не такой как все. Но узнав, что она все-таки может запечататься со своим покойным мужем Робертом, который несколько лет назад умер от малярийной лихорадки, она ощутила, что Бог помнит о ней и знает ее ситуацию⁴⁴.

Когда пришла очередь Мерси получить таинство, Джозеф сказал, что не видит никого более подходящего, кто может выступить в роли Роберта, как ее зятя Хайрама. Он запечатал ее с Робертом, после чего Хайрама – с Джерушей, чьим доверенным лицом выступила Мэри⁴⁵.

Бригам завершил собрание гимном и молитвой, и все они провели остаток утра, беседуя о делах Божьих. Приятное чувство единства, казалось, затмило все, что беспокоило Святых последние несколько лет⁴⁶.