«Оборванная жизненная нить», глава 31 книги Святые: История Церкви Иисуса Христа в последние дни, том 2, Никакая грешная рука, 1846–1893 гг. (2020 г.)
Глава 31: «Оборванная жизненная нить»
Глава 31
Оборванная жизненная нить
Холодным январским днем в 1879 году Овандо Холлистер расположился в кабинете Джона Тейлора. Овандо был налоговым инспектором на Территории Юта и иногда писал статьи для газеты, которая издавалась в восточных штатах. После решения Верховного суда Соединенных Штатов по делу Джорджа Рейнольдса газета хотела, чтобы Овандо выяснил, что по этому поводу думает Джон, старший Апостол Церкви.
Джон обычно не давал интервью репортерам, но, поскольку о нем просил государственный служащий, чувствовал себя обязанным сообщить о своих взглядах на свободу вероисповедания и решение Верховного суда. «Вера сводится к нулю, если нам не позволено воплощать ее в дела», – сказал он Овандо. Решение суда было несправедливым, объяснил он, поскольку оно ограничивало право Святых жить по своим убеждениям. «Я считаю, что ни у Верховного суда, ни у конгресса Соединенных Штатов нет права вмешиваться в мои религиозные воззрения», – заявил он.
Оправданно ли продолжать практиковать многоженство, спросил Овандо, если это будет означать постоянное противодействие со стороны государства?
«Я бы со всем уважением заметил, что не мы являемся источником этого противостояния», – сказал Джон. Он считал, что конституция США защищает право Святых практиковать многоженство. Приняв антиконституционный закон, заключил Джон, именно конгресс спровоцировал ту напряженность, которая была между Церковью и страной. «Сейчас вопрос состоит в том, кому мы должны повиноваться – Богу или человеку», – сказал он.
«Сможете ли вы отказаться от многоженства, – спросил Овандо, – исходя из тех соображений, что вряд ли получится изменить мнение и законы страны относительно него?» Он считал, что Церковь не сможет выстоять в будущем, если продолжит противиться антиполигамному закону.
«Мы оставим это Богу, – сказал Джон. – Это Его задача – заботиться о Своих Святых»1.
Той весной в Академии Бригама Янга Сьюзи Янг начинала каждый учебный день в половине девятого утра. Студенты собирались в двухэтажном кирпичном здании на центральной улице Прово. Там были как дети, так и двадцатилетние юноши и девушки. Большинство из них не были привычны к тому, чтобы учебные занятия проводились ежедневно и начинались вовремя. Но ректор Карл Мазер настоятельно требовал пунктуальности2.
Сьюзи очень нравилось в академии. Один из ее товарищей по учебе, Джеймс Талмейдж, недавно иммигрировавший из Англии, страстно увлекался наукой. Другой, Джозеф Тэннер, работал на суконной фабрике и убедил ректора Мазера организовать вечерние занятия для работников фабрики3. Директор фабрики, Авраам Смут, возглавлял наблюдательный совет академии. Его дочь, Анна Кристина, часть дня обучала более молодых студентов, в то же время также получая образование. Ее младший брат Рид тоже учился в академии и планировал в будущем заниматься бизнесом4.
Ректор Мазер взращивал в студентах любовь к Евангелию и к получению знаний. Бригам Янг просил его сделать Библию, Книгу Мормона и Учение и Заветы базовыми учебными пособиями в академии. Студенты изучали основы Евангелия параллельно с обычными учебными дисциплинами. Каждую среду ректор Мазер созывал студентов на Божественный час. После молитвы они приносили свидетельство и делились тем, что узнавали на занятиях5.
Как и несколькими годами ранее, когда он преподавал в доме Янгов в Солт-Лейк-Сити, ректор Мазер призывал Сьюзи развивать свой потенциал. Он воодушевлял ее писать и призывал стремиться к высоким стандартам в работе. Он также поручил ей помогать вести официальные протоколы Божественных часов.
Поскольку в Юте было мало квалифицированных преподавателей, ректор Мазер часто нанимал учителей из числа своих старших студентов. Однажды, направляясь домой после учебы вместе со Сьюзи и ее мамой Люси, он внезапно остановился посреди дороги.
«Мисс Сьюзи достаточно хорошо разбирается в музыке, чтобы преподавать?» – спросил он.
«Конечно, – ответила Люси. – Она преподает с четырнадцати лет».
«Нужно подумать об этом», – сказал ректор.
Уже через несколько дней Сьюзи занялась организацией музыкального факультета в академии под руководством ректора Мазера. Поскольку в академии не было пианино, на котором она со студентами могла бы играть, она его купила. Как только ей выделили классную комнату, Джеймс Талмейдж помог ей составить расписание занятий, репетиций перед концертами и индивидуальных уроков для студентов. Теперь бо́льшую часть своего времени она занималась преподаванием музыки6.
Но как бы Сьюзи ни нравилось в академии, ей было непросто смириться с фактом своего развода. Ее сын Бейли был вместе с ней в Прово, но бывший муж отправил ее дочь Лию жить с его семьей у озера Бэр, более чем в 240 километрах к северу. Сьюзи переживала, что загубила свою жизнь, и думала, что лишила себя всякого шанса на счастье.
Позднее, однако, она вступила в переписку с Джейкобом Гейтсом, другом из Сент-Джорджа, который служил на миссии на Гавайских островах. Сперва их переписка была просто дружеской, но со временем они все больше начали открываться друг другу. Сьюзи делилась своими сожалениями относительно первого брака, радостью, связанной с учебой в академии, и огромным желанием добиться в жизни чего-то большего, чем просто давать уроки музыки.
«Нет, Джейк, я не собираюсь быть школьной учительницей, – писала она ему. – Надеюсь когда-нибудь стать писательницей. Когда большему научусь».
После окончания обучения Сьюзи планировала отправиться на Гавайские острова вместе с Зиной Янг, одной из вдов своего отца, которую называла своей «второй мамой», чтобы посетить там Общества милосердия. Она надеялась также увидеться там с Джейкобом. Хотя она боялась, что жизнь прошла мимо нее, она все еще верила, что на Небесах помнят о ней.
«Бог благ, – написала Сьюзи Джейкобу, – и Он поможет мне восстановить оборванную жизненную нить и сплести из нее что-то полезное»7.
После четырех дней в поезде Джордж Рейнольдс прибыл в тюрьму штата Небраска, что приблизительно в 1500 километров к востоку от Солт-Лейк-Сити, чтобы отбывать там двухгодичное наказание за практику двубрачия. Внутри охранники забрали у него вещи, включая одежду и храмовое одеяние. После того как он вымылся, они коротко его постригли и сбрили бороду.
Ему выделили камеру и выдали грубую рубашку, пару ботинок, головной убор и тюремную униформу в белую и синюю полоску. Три раза в день Рейнольдса вместе с другими заключенными в тишине сопровождали к столу, где он получал еду и затем возвращался в камеру, чтобы есть там в одиночестве. Через несколько дней сотрудники тюрьмы вернули ему одеяние, и он исполнился благодарности за то, что хотя бы в этом было проявлено уважение к его религиозным убеждениям.
Десять часов в день, шесть дней в неделю Рейнольдс работал в качестве бухгалтера в тюремном магазине вязальных принадлежностей. По воскресеньям он посещал короткую религиозную службу, проводившуюся для заключенных. По тюремным правилам раз в две недели ему было позволено писать своим женам, Мэри Энн и Амелии. Он просил их писать как можно чаще, но также помнить о том, что их письма будут вскрываться и прочитываться, прежде чем попадут к нему8.
Спустя месяц Рейнольдса перевели в территориальную тюрьму в Юте, что пролоббировал в Вашингтоне Джордж К. Кэннон9.
В Огдене у его семьи была возможность обняться с ним, когда он пересел на другой поезд, направлявшийся в Солт-Лейк-Сити. Его младшие дети не узнали его без бороды.
«Будьте уверены, что в мире есть много мест похуже, чем тюрьма, в которой я оказался за свои верования, – написал позднее Рейнольдс семье. – Она не может забрать тот покой, который царит в моей душе»10.
Тем летом в южной части Соединенных Штатов Америки 22-летний Раджер Клаусон и его миссионерский напарник, Джозеф Стэндинг, проповедовали в сельской местности в штате Джорджия. Раджер, бывший секретарь Бригама Янга, был относительно новым миссионером. 24-летний Джозеф, с другой стороны, уже служил на одной миссии и теперь председательствовал над небольшими приходами Церкви в той местности11.
Регион, в котором они трудились, сильно пострадал от Гражданской войны, и многие люди там подозрительно относились к незнакомцам. Со времени вынесения решения по делу Джорджа Рейнольдса люди в этом регионе стало враждебнее относиться к Святым последних дней. Проповедники и газеты распространяли слухи о старейшинах, а погромщики вламывались в дома тех, кого подозревали в укрывательстве «мормонских» миссионеров.
Джозеф ужасно боялся быть пойманным погромщиками, поскольку знал, что они иногда привязывали своих жертв к бревну и били их кнутом. Он сказал Раджеру, что скорее умрет, нежели подвергнется порке12.
Утром 21 июля 1879 года Раджер и Джозеф увидели впереди на дороге около десяти мужчин. Трое из них ехали верхом, остальные шли пешком. У каждого в руках было ружье или дубинка. Старейшины остановились, пока те люди молча на них смотрели. Затем, одним резким движением мужчины бросили на землю свои шляпы и кинулись в сторону миссионеров. «Вы наши пленники!» – заорал один из них.
«Если у вас есть ордер на арест, мы бы хотели его увидеть», – сказал Джозеф. Его голос был громким и ясным, но сам он выглядел бледным.
«Против вас Соединенные Штаты Америки, – заявил один из них. – В Джорджии нет закона, защищающего мормонов».
Держа ружья наготове, погромщики завели миссионеров глубоко в рощу неподалеку. Джозеф попытался поговорить с их главарями. «У нас нет намерения оставаться в этой части штата, – сказал он. – Мы проповедуем, что, как понимаем, есть истина, и оставляем на усмотрение людей – принять это или нет».
Его слова не возымели никакого воздействия. Погромщики вскоре разделились, и некоторые из них отвели Раджера и Джозефа к источнику с прозрачной водой.
«Хочу, чтобы вы поняли, что я здесь главный, – сказал один пожилой человек. – Если мы когда-нибудь еще увидим вас в этой части страны, то повесим вас, как собак».
В течение приблизительно двадцати минут миссионеры слушали обвинения в том, что пришли в Джорджию, чтобы умыкнуть в Юту жен и дочерей этих людей. Многие слухи, распространенные на юге про миссионеров, были основаны на чрезвычайно ошибочном представлении о том, что такое многоженство, и некоторые мужчины считали своим долгом всеми способами защищать женщин в своих семьях.
Разговор закончился, когда к источнику подъехали три всадника. «Следуйте за нами», – сказал один человек с ружьем.
Джозеф вскочил на ноги. Они будут бить его кнутом? Один из погромщиков оставил пистолет на пеньке, и Джозеф быстро схватил его.
«Сдавайтесь!» – крикнул он погромщикам.
Человек слева от Джозефа встал и выстрелил ему в лицо. Джозеф мгновение оставался неподвижным, а затем пошатнулся и упал на землю. Вокруг него поднялось облако дыма и пыли.
Главарь ткнул пальцем в Раджера. «Пристрелите его!» – рявкнул он. Раджер огляделся по сторонам. Каждый, у кого было оружие, прицелился в его голову.
«Стреляйте», – сказал Раджер, скрестив руки на груди. Его глаза были открыты, но мир вокруг, казалось, померк.
«Не стреляйте!» – крикнул главарь, передумав. Мужчины опустили оружие, и Раджер, упав, склонился над напарником. Джозеф лежал на спине. У него во лбу была большая огнестрельная рана.
«Как же ужасно, что он застрелился, правда?» – сказал кто-то из погромщиков.
Раджер знал, что произошедшее было убийством, а не самоубийством. Но он не посмел не согласиться с тем мужчиной. «Да, это ужасно, – сказал он. – Мы должны послать за помощью». Никто из погромщиков не двинулся с места, и Раджер стал тревожиться. «Вы должны пойти сами или отправить меня», – настоял он.
«Иди и сходи за помощью», – сказал ему один из них13.
В воскресенье, 3 августа, Джон Тейлор смотрел с кафедры табернакля в Солт-Лейк-Сити на десять тысяч серьезных лиц. Трибуны за ним были покрыты черной тканью и украшены цветочными композициями. Мужчины, посвященные в священство, сидели вместе в кворумах, тогда как другие Святые заняли оставшиеся места на нижнем уровне и на балконе. Рядом с кафедрой на виду у собравшихся стоял украшенный цветами гроб с телом Джозефа Стэндинга14.
После того как погромщики отпустили Раджера Клоусона, он попросил о помощи проживавшего неподалеку друга и направил телеграмму в Солт-Лейк-Сити, сообщив об убийстве Джозефа. Затем он вместе с коронером вернулся к месту убийства, чтобы забрать тело напарника, которое было обезображено еще бо́льшим количеством выстрелов в его отсутствие. Полторы недели спустя Раджер приехал на поезде в Юту и привез тяжелый металлический ящик с телом. Новости об этом убийстве быстро распространились по всем частям той территории15.
Джон разделял возмущение и печаль Святых. Но он считал, что они должны не только скорбеть, но и испытывать гордость. Джозеф праведно принял смерть ради дела Сиона. Его убийство не помешает работе Бога продвигаться вперед16. Святые продолжат строить храмы, посылать миссионеров по всему миру и расширять границы Сиона.
Под руководством Бригама Янга Святые основали сотни поселений в западной части Соединенных Штатов Америки, распространившись из Юты в соседние Неваду, Вайоминг, Нью-Мексико и Айдахо. В течение последнего года своей жизни Бригам направил двести колонистов для основания поселений вдоль реки Литл-Колорадо на северо-востоке Аризоны.
Не так давно, после призыва Джона Тейлора, семьдесят новообращенных из южной части Соединенных Штатов Америки присоединились к скандинавским Святым в заселении городка под названием Манасса в соседнем штате Колорадо. В юго-восточной Юте большой отряд Святых пересекал глубокие каньоны, чтобы поселиться вдоль реки Сан-Хуан17.
Джон знал, что истинные принципы продолжат наполнять мир, несмотря на грешные руки, старающиеся их уничтожить. «Люди могут пытаться отнять у нас наше имущество. Они могут как никогда жаждать нашей крови, – провозгласил он, – но во имя Бога Израиля Сион будет идти вперед и процветать»18.
Пока Зина и Сьюзи Янг ехали в повозке через высокие горы, разделявшие остров Оаху, над полями с посевами таро дул ветер. Зина и Сьюзи направлялись из Гонолулу в Лайе, место собирания для гавайских Святых. Дорога по другую сторону гор была настолько крутая, что вдоль нее были установлены железные перила, чтобы путешественники не падали вниз. И понадобилась помощь двух мужчин, которые, взявшись за крепкую веревку, удерживали повозку, пока та спускалась в зеленую долину, раскинувшуюся внизу19.
Церковь на Гавайских островах уже прочно обосновалась, и приблизительно каждый двенадцатый гаваец был Святым последних дней20. Когда Зина и Сьюзи прибыли в Лайе, Святые приветствовали их со знаменем, музыкой и танцами. Они усадили гостей за стол с едой и исполнили песню, которую написали специально для этого случая.
Зина приехала сюда на два месяца и, обосновавшись, встретила Святых, которые, как и она, были седовласыми пионерами-первопроходцами. Среди них была президент Общества милосердия Мэри Капо, свояченица Джонатана Напелы, непоколебимого миссионера и церковного руководителя на Гавайских островах. Ранее тем летом, всего лишь за две недели до смерти его жены Китти, Напела умер на острове Молокаи, верный своему свидетельству21.
Зине очень нравилось проводить время с местными Святыми. Они со Сьюзи часто встречались с Обществом милосердия и молодыми женщинами. На первое собрание местные сестры принесли дыню, небольшой мешок батата, огурец, несколько яиц, рыбу и капусту. «Я думала, что эти приношения были для бедных, – написала Зина в дневнике, – но это были символы дружбы для нас»22.
Однажды вечером некоторые Святые собрались на домашний вечер в одном доме, чтобы послушать, как Джейкоб Гейтс, миссионер и друг Сьюзи, будет играть «О, Небесный мой Отец» на органе, который Зина приобрела для Святых в Лайе. Слушая пение гавайцев, Зина вспомнила о своей подруге Элизе Сноу, которая написала этот гимн в Наву много лет назад. В нем говорилось о Небесных Родителях и других истинах, которые Зина впервые узнала от Пророка Джозефа Смита. Теперь этот гимн пели в самых разных частях мира23.
Три дня спустя Сьюзи и Джейкоб отправились вместе на прогулку по каньону. Двумя неделями ранее Сьюзи написала Джейкобу небольшое любовное письмо, пока он находился не в Лайе, занимаясь миссионерской работой.
«Я сейчас думаю о тебе, как ты там, где-то в горах, – написала она. – Желаешь ли ты, как и я, чтобы эту работу не нужно было выполнять сегодня, дабы мы могли поговорить о будущем и выразить тысячами различных способов то, что у нас на уме?»24
Пока Сьюзи и Джейкоб выражали друг другу свои чувства, Зина планировала отметить вместе с гавайскими Святыми вторую годовщину смерти Бригама Янга. 29 августа члены Церкви по всему Лайе вместе с ней и Сьюзи отметили это событие. Мальчики и девочки украшали дом собраний, пока сестры из Общества милосердия занимались покупкой мяса для торжества, а другие Святые выкапывали яму, чтобы готовить в ней это мясо.
Зина была благодарна за их труды. Она чувствовала, что они делают честь не только ее почившему мужу, но также и тем принципам, которые он старался прививать Святым.
В следующее воскресенье Зина помогала с организацией нового Общества милосердия, в котором было тридцать сестер. На следующий день они покинули остров. Отплывая от него все дальше и дальше, Зина спросила Сьюзи, рада ли та возвращаться домой. Сьюзи не знала, что сказать. Она очень хотела вновь увидеться со своими детьми, но также скучала по тому, за кого теперь надеялась выйти замуж.
«Хотелось бы мне поместиться в конверт и прибыть к тебе, – написала она Джейкобу во время путешествия. – Сейчас я тебя не вижу, и все, что могу сделать, – это сидеть и вспоминать, вспоминать о счастливом прошлом и мечтать о благословенном будущем»25.
Когда Мелитон Трехо получил призвание от Президента Тейлора служить на миссии в Мехико, он жил в южной Аризоне. Прошло более трех лет с тех пор, как Мелитон попрощался с первыми миссионерами, отправившимися в Мексику. По пути миссионеры раздали сотни экземпляров перевода отрывков из Книги Мормона, выполненного Мелитоном. Руководители Церкви вскоре начали получать письма от читателей Trozos selectos, в которых те просили прислать им еще больше миссионеров.
Мелитон доказал свою готовность посредством выполненного перевода и теперь собирался сопровождать Джеймса Стюарта и недавно призванного Апостола Мозеса Тэтчера на пути в столицу Мексики.
Трое миссионеров встретились в ноябре в Новом Орлеане, где сели на пароход до Веракруса, откуда они на поезде направились в Мехико26. На следующий день после прибытия их встретил в отеле Плотино Родаканати, руководитель группы из приблизительно двадцати верующих в Мехико. Плотино, который был родом из Греции, тепло их поприветствовал. Его письма Президенту Тейлору сыграли важную роль в том, чтобы убедить Апостолов прислать к ним в город миссионеров27. Пока Плотино их ожидал, они вместе с другими некрещеными новообращенными начали выпускать газету о восстановленном Евангелии под названием La voz del desierto [Голос пустыни]28.
Позднее на той неделе миссионеры отправились в тихий масличный сад, что неподалеку от города, и Мозей крестил Плотино и его друга Силвиано Артеагу в водоеме, в который впадал теплый источник. «Вся природа вокруг улыбалась нам, и я верю, что Ангелы наверху радовались», – написал Мозес в своем дневнике29.
В течение нескольких дней Мелитон крестил еще шесть человек. Миссионеры организовали небольшой приход и начали проводить собрания дома у Плотино. Они учили друг друга Евангелию и прислуживали больным. Мозей призвал Плотино служить в качестве президента этого небольшого прихода вместе с Силвиано и другим новообращенным, Хосе Ибаролой, в качестве советников.
После тщательного планирования и молитвы миссионеры решили перевести работу Парли Пратта Voice of Warning [Глас предупреждения] и другие церковные брошюры. Присоединение к Церкви иногда требовало жертв, как узнал Плотино, когда потерял свою работу школьного учителя за то, что отказался отречься от своей новой веры. Но его небольшой приход рос, и миссионеры с новообращенными вместе чувствовали, что принимают участие в чем-то судьбоносном.
Мелитон, Джеймс и Плотино закончили перевод Voice of Warning 8 января 1880 года. Несколько дней спустя Мозес написал Президенту Тейлору, сообщив о росте миссии.
«Мы будем использовать все возможности получать полезные знания и в то же время делать все, что в наших силах, чтобы делиться знанием об истинах Евангелия, – заверил он Джона. – И мы верим, что Господь помогает и будет продолжать помогать нам»30.